В марте президент Владимир Зеленский в обращении, опубликованном на его официальном сайте, объявил о начале активной фазы борьбы с олигархами. По его словам, олигархи — это те, кто долгие годы наносил по Украине удары, "пользуясь ее слабостью, отсутствием законности, порядка и самого главного — справедливости". "Восстановление справедливости в Украине, — добавил президент, — было одним из моих ключевых обещаний. Говорят, обещанного ждут три года. Мы начали чуть раньше".
Впрочем, достаточно скоро электорат начал сомневаться в том, что деолигархизация по-зеленски станет именно процессом восстановления справедливости. 11 мая секретарь СНБО Алексей Данилов заявил о том, что "уверенно насчитал" в Украине 13 олигархов. Как всегда, критерии, по которым власть отбирает, кого наказать, а кого миловать, широкой публике остались неизвестны, а потому и подсчет Данилова заключает в себе тайну — может быть, часть олигархов доселе были "засекречены", а может, у секретаря просто не очень хорошо с математикой.
Слово "олигарх" происходит от греческого "власть немногих" и означает людей, реально управляющих страной благодаря своим огромным состояниям. По этому критерию к олигархам можно отнести не более чем пятеро украинцев, имена которых известны всем и часть из которых находится с президентом в весьма близких отношениях. Так как же пройдет деолигархизация и что в результате получат украинцы?
Почему одной из своих первоочередных задач Владимир Зеленский считает борьбу с украинскими олигархами? Это объективная необходимость, требование Запада, пиар?
Вадим Карасев, политолог, директор "Института глобальных стратегий":
— С одной стороны, это объективная необходимость для президента. Он не хочет быть ограниченным, связанным разного рода олигархическими ресурсами, например, медийными. У президента ведь нет своего медиа, в отличие от, к примеру, Порошенко, который, будучи президентом, владел медиа и их использовал. И второе — это приручение элит, авангардом которых являются олигархи, ведь они элиты создают, пестуют на своих медийных площадках и финансовых ресурсах. Если этот процесс будет удачным, Зеленский сосредоточит в своих руках всю полноту власти в стране.
Руслан Бортник, директор Украинского института анализа и менеджмента:
— Нельзя считать, что Зеленский начал какую-либо борьбу с олигархами. Он за два года своей работы интересы наших олигархов не затронул. Баланс и тип взаимоотношений, который построен между властью или государством, нашими олигархами и обществом, за это время не поменялся. Олигархи как контролировали ключевые ресурсы нашего государства: природные, энергетическую инфраструктуру, главные государственные предприятия, влияют на политику, так и продолжают контролировать.
В принципе, Зеленскому, конечно, необходимо бороться с олигархами. С одной стороны, западные партнеры этого требуют, для них наши олигархи — это барьер для вхождения на украинский рынок, захват этого рынка, доступ к украинским ресурсам.
Евгений Филиндаш, директор Украинского центра социальной аналитики:
— Это однозначно не реальная позиция президента, а попытка спасти падение рейтинга. Деолигархизация — популярная тема в народе, поскольку этот процесс объективно необходим стране, и большая часть населения это понимает. Так что, во-первых, это пиар для президента с отдельными демонстративными шагами, призванными показать серьезность его намерений. Однако, во-вторых, эта тема очень важна для Запада: там очень хотят, чтобы вместо украинских олигархов на всех ключевых позициях в нашей экономике закрепились западные транснациональные корпорации и их крупный бизнес. Требование Запада — зачищать украинских олигархов — было четко артикулировано и остается одним из ключевых.
Павел Рудяков, доктор филологических наук, профессор:
— Для президента это следующая "пиар-кочка" на болоте — Владимир Зеленский произносит свои обещания, высказывается, а потом не выполняет, забывает и оставляет первую "кочку" за спиной, перепрыгивая на следующую в этом болотце. Мир на Донбассе, борьба с бедностью, инвестиционный рай и "няни", сейчас вот — деолигархизация. Но главное, что это — требование США ко всем странам, подобным нашей. У нашего общества это вызывает определенный позитив — "олигархи-де плохие". На самом же деле, олигархи — представители крупного отечественного капитала, которые единственные могут держать оборону перед транснациональными корпорациями. Каждый на своем уровне и "в своем окопе", и не фронтально — слишком уж неравны силы. Но могут! Американцы ранее уничтожили крупный капитал в Центральной Европе. Везде, куда они приходят, стараются уничтожить национальный капитал, который сопротивляется.
Кость Бондаренко, директор Института украинской политики:
— Тут есть два момента. Первый — политический: это требования Запада, который давит на украинскую власть, считая олигархов тормозом или, скорее, заслоном на пути для поглощения Украины транснациональными корпорациями. Понятно, что свято место пусто не бывает. И если исчезнут украинские олигархи, то от этого не увеличится присутствие малого и среднего бизнеса на украинском рынке. Вместо этого он будет заполнен представителями транснациональных корпораций, для которых те являются препоной.
И второй момент — технологический. Очевидно, что Зеленский понимает, что на следующих выборах ему придется снова выходить во второй тур с Петром Порошенко, и он, готовясь к этому, уже работает над образом "злостного олигарха", в котором будет показан не Коломойский или кто-либо еще, а именно Петр Алексеевич.
Обычным украинцам известны имена четырех-пяти олигархов, что очевидно расходится со "списком СНБО", в котором якобы 13 имен. Не получится ли так, что процесс деолигархизации будет переделом собственности сегодняшнего крупного бизнеса в интересах четырех-пяти настоящих олигархов или каких-то "назначенных" властью людей?
Вадим Карасев:
— Может быть такой вариант. Возьмите Россию: вместо Ходорковского там — Тимченко. Вместо Гусинского — Ротенберг. Все может быть! Но другое дело, что эти "новые олигархи" будут уже не столько "олигархами", сколько крупными бизнесменами при Офисе президента. Они будут лишь операторами денег, которые будут аккумулироваться властью и использоваться ею для тех или иных оперативных потребностей, проектов — как Керченский мост в РФ или мост на остров Русский во Владивостоке. Проекты национального масштаба, опеку над которыми обеспечивают близкие к власти богатые люди. Их, конечно, называют олигархами, но они не являются таковыми в политическом смысле, а чисто бизнесовом, финансовом. Они становятся операторами денег, которыми в конечном счете распоряжается власть, но не наоборот, когда деньги находятся у олигархов, а президент или представители власти в более широком смысле являются "операторами" тех или иных интересов — как внешне-, так и внутриполитических, которые формируются этим вот олигархическим пулом. А это принципиальная разница.
Руслан Бортник:
— Если брать Forbes, у нас восемь человек имеют активы свыше миллиарда долларов, а человек сто — более ста миллионов долларов. Думаю, этих людей больше где-то в два раза. Потенциально человек триста в Украине могут принадлежать к классу олигархов.
Практически весь отечественный бизнес принимает активное участие в украинской политике. Принимает участие в этом из-за безысходности, прежде всего. Потому что сам бизнес не очень заинтересован в финансировании политиков, для них это накладные издержки для их бизнеса, но без политического прикрытия, с учетом плохого состояния нашей судебной, правоохранительной системы, иным способом защитить свои активы и свою собственность они не могут.
Каждый украинский президент пытался уничтожить старых олигархов и всегда продуцировал своих, новых. Порошенко продуцировал Свиначурков, Косюков, Грановских и всех остальных. Янукович продуцировал семью, а Ющенко — своих. Каждый украинский президент под флагом деолигархизации, под флагом борьбы с олигархами, на самом деле немножечко оттеснял старых олигархов и приводил своих, новых.
Евгений Филиндаш:
— Я бы склонился к первому варианту: если будет передел собственности, то он пройдет в пользу "своих" олигархов, тех, кто уже действует в стране, нежели в пользу новых. Еще более вероятно, что если процесс реально развернется, то он пройдет под западные финансовые круги. Откровенно, я склонен предполагать успешность именно этого варианта, в котором "свои", украинские, финансово-промышленные группы будут постепенно размываться и ослабевать. Да и невзирая на определенную конкуренцию между украинскими олигархическими кланами, которая, конечно, существует, между ними сложился баланс — это разграничение по сферам деятельности (энергетика, металлургия, сельское хозяйство, транспорт). Так просто одним олигархам зачистить других не получится. И создавать "контролируемых" олигархов у власти не выйдет.
Павел Рудяков:
— Это вполне возможно, но будет сложно "продать" это американцам, ведь они держат этот вопрос на контроле. Мне кажется, не будет самого централизованного процесса деолигархизации — будут вспышки, крики, а реальной системной работы, как всегда, не будет. Но есть еще момент. Мы по формальной квалификации принадлежим к числу "олигархических" стран. И это действительно так, таков уж уклад экономики. Но это и не совсем так: если быть корректным до конца, то мы "олигархически-бюрократическая" страна, где крупные чиновники также имеют доступ к распределению ресурсов. Пример — ротация в правительстве, которая происходит прямо сейчас: бюрократы из Офиса президента перехватили инициативу у олигархов, а те затихли, хотя раньше продвигали своих людей. Перераспределение, безусловно, будет: те, кто был "средним" и "мелким", поднимется повыше. И, думаю, в выигрыше в итоге окажется крупная бюрократия, которая сосредоточена в Офисе президента, вокруг него и очень плодотворно работает над осваиванием финансового ресурса: белого, серого, черного. Деньги делают из всего, даже там, где их вроде никогда и не было.
Кость Бондаренко:
— Это правда, теперь олигархами будут "назначать". Критерии для этого будут довольно размытыми. И, условно, как в 1930-е назначали "врагами народа", так и теперь будут говорить, что "этот человек — олигарх". Разумеется, таковым будет называться тот, кто откажется демонстрировать свою лояльность к власти. Тот, кто согласится, останется "представителем большого бизнеса". И как только этот "представитель" станет чересчур самостоятельным, будет произведен в "олигархи".
Можно ли считать арест Виктора Медведчука, его активов и бизнеса демонстрацией тех методов, которые власть собирается применить к олигархам, или это особый случай? Не выльется ли деолигархизация в политические расправы?
Вадим Карасев:
— Не надо расправляться со всеми! С точки зрения "антиолигархического" тренда, Виктор Медведчук является просто слабым звеном в цепочке олигархов. А для того чтобы порвать цепь, надо выбить именно самое слабое звено. Почему именно он? Во-первых, он имеет ориентацию на Россию, а это легко продать патриотам. Они ведь только порадуются любым мерам в его отношении, что мы собственно и наблюдаем сейчас. Во-вторых, он, как и Порошенко, четко подпадает под то определение "олигарха", которое будет в новом законе. Они — политики, лидеры партий. И они же — владельцы медиа. В отличие от того же Рината Ахметова, Игоря Коломойского, которые не являются политиками, хотя их влияние на политику может быть и больше.
Торпедировать Порошенко хотели бы в Офисе президента, но он ведь "патриот", воспринимается в общественном сознании именно так. Да и Запад не позволит, в отличие от Медведчука, накат на которого он даже приветствует. В этом смысле Медведчук тоже слабое звено. А вот остальных и не надо трогать. Их надо лишь успокоить: в РФ ведь все прекрасно поняли, как надо действовать дальше, после кейсов Березовского и Ходорковского. Не надо всех — надо одного, но показательно. Иначе президент может получить проблему в виде солидарности олигархов, что в конечном счете может привести к антипрезидентскому консенсусу. Собственно, Янукович на этом и погорел.
Руслан Бортник:
— Ситуация вокруг Медведчука несет в себе в том числе сегмент сигнала для крупного украинского бизнеса: если вы будете конкурировать с президентом в сфере политики, то против вас могут быть применены санкции, ваши активы могут быть заблокированы. Хотя если говорить о ситуации с Медведчуком, мы же не можем констатировать деолигархизацию Медведчука, его активы отобраны, конфискованы. Он продолжает сохранять контроль над своими активами, но не может в полной мере распоряжаться ими, не может их продавать. Даже в этом случае нет факта отбора активов, конфискации и всего остального.
Олигархи — потенциальная проблема для любой власти. Но мы должны понимать, что, выбирая между хищником и чужим, между олигархами и транснациональными компаниями, иностранным большим бизнесом, все же любая власть больше сможет влиять на своих олигархов, нежели на крупные транснациональные компании.
Ключевыми инструментами для борьбы с олигархами должны быть не политические заявления, и тем более не закон о деолигархизации, который я увидел, что на практике применить будет крайне сложно. Ключевыми инструментами должно стать антимонопольное, трастовое законодательство и, конечно, борьба с коррупцией в госкомпаниях, в госсекторах, которые и генерируют основную массу наших олигархов и основную массу их активов. Эта борьба требует компетенции. Это борьба будет реальной, в отличие от виртуальности закона против олигархов о деолигархизации, который таким образом может быть флагом, пиаром, демонстрацией для общества и западных активов.
Евгений Филиндаш:
— Виктора Медведчука давят по одной причине: он ориентирован на Россию. Если бы не эта причина, ничего подобного с ним бы не происходило. Соответственно, он не имеет "крыши" от Запада (и никакой другой — тоже). Второстепенная причина — это урок другим олигархам, а также демонстрация для Запада: "Мы начали процесс борьбы с крупными ФПГ". Мол, начали с Медведчука, а там и до остальных доберемся.
Павел Рудяков:
— Медведчук — это случай уникальный. Тут — большой компот и с антироссийскими делами, и с "дулей" персонально Владимиру Путину, и с комплексом неполноценности ребят вокруг ОП, и с "демоническим" имиджем самого Медведчука: в стране его особо не любят ни "правые", ни "левые". Думаю, подобных случаев больше не будет: остальные олигархи предпочтут отдать меньшую долю, сохранив большую.
Кость Бондаренко:
— Случай с Медведчуком — особый. И он лежит, скорее, не в сфере борьбы с олигархами, а в разрезе личных отношений между Зеленским и Медведчуком. И демонстрации Медведчуку его роли и места в современном украинском обществе. И когда Зеленский одной рукой предлагает Путину встречу, а другой давит Медведчука, он посылает сигнал: я готов к диалогу, но напрямую, без посредников. Это первый момент. Второй — давайте не будем забывать, что все репрессии против Медведчука стали возможны благодаря молчаливому согласию со стороны России.
Заключение Общественной экспертизы
Беда очередного радикального хода украинской власти та же, что и все последние семь лет: отсутствие критериев, согласно которым будет определяться, что истинно, а что ложно. Список олигархов неизвестен, а значит в него может попасть любой крупный бизнесмен. Тем более что непонятно и то, по каким признакам президент Зеленский и его команда будут отличать "олигарха" от порядочного "предпринимателя".
Поэтому власть дарит себе и "кнут" для бизнеса (повинуйтесь, а то станете олигархами!), и "пряник" для избирателя, который должен быть рад "восстановлению справедливости", и возможность удовлетворить требования Запада. Поэтому эксперты видят в запущенном процессе деолигархизации произвол и пиар, призванные укрепить состояния и рейтинги тех, кто сегодня занимает кабинеты политического олимпа Украины. Одной из целей может стать борьба с нелояльными бизнесменами и политиками, подтверждением чему, возможно, уже стал арест Виктора Медведчука, который, по версии рейтинга Forbes, не входит даже в десятку богатейших людей Украины.
Украинцы, простые граждане и бизнесмены, ждут от Владимира Зеленского и его команды прозрачности и законности, которые как раз и символизируют справедливость. И которые очевидно не тождественны закулисным решениям в духе сталинских "троек", которые произвольно назначают врагов Украины, отдавая их квартиры (читай — заводы, трубопроводы и СМИ) своим друзьям.
