2021 год – юбилейный для проекта VERKA SERDUCHKA – ей исполняется 30 лет. Артистка стала одной из участниц праздничного концерта ко Дню Независимости на НСК "Олимпийский". В связи с этим Андрей Данилко рассказал о своем отношении к тому, что все участники шоу будут петь исключительно хиты на украинском языке, а также вспомнил, как участвовал на Евровидении в 2007 и поделился историями, которые раньше не рассказывал.
— В 2007 году VERKA SERDUCHKA уже была очень популярным образом, и в ее репертуаре хитов было больше, чем у многих других артистов. Зачем вам понадобилось Евровидение?
— Это было развитие персонажа. Верка на тот момент была уже настолько популярна и в Украине, и в России, что дальше уже некуда. И только развитие могло дать какую-то краску. Вопрос только был – куда развиваться? Естественно, на конкурс "Евровидение". Так как я понимал его специфику, что это не чисто музыкальный конкурс, а конкурс перформансов и необычных людей, Верка, в моем представлении, хорошо вписывалась в этот формат.
Кроме этого, в 2006 году у меня был разговор с Тиной Кароль. Она как раз приехала с Евровидения, и я ей позвонил, потому что знал, что она расстроена. Говорил ей: "Все в порядке, ты в десятке, и ты отлично выступила. Так что переживать не о чем". И тут она, вдруг, говорит: "Этот фестиваль, реально, для тебя". Я запомнил эти слова и задумался, почему она так сказала. Пока я не приехал сам на этот конкурс, я не мог понять, что это за "машина".
Но потом я понял, что Евровидение – это практически, как "Славянский базар". Вот тогда я начал играть по правилам этого конкурса. Мы играли, в звезду, с которой можно сфотографироваться, обняться, и очень скоро я почувствовал, что мы на правильном пути, и наш персонаж просто создан для этого конкурса.
Если наши люди просто с интересом наблюдали за Веркой, то иностранцы реагировали на нее, как дети. Кто-то из них действительно думал, что Верка приехала с мамой. Сейчас я понимаю, что мы иногда там несли полнейшую чушь от незнания, как себя вести, но это работало, потому что это было что-то новое для этого конкурса. Это была игра в конкурс, в певицу, в звезду. И так заигрались, что она такой и стала.
— У вас не было опасения, что шутки VERKA SERDUCHKA, которые прекрасно заходят нашим людям будут не понятны европейцам, потому что у них другая ментальность?
— Нет. Я адаптировался. Почему была песня "Зибен-Зибен, Ай-Лю-Лю!"? Потому что я прекрасно понимал, что никогда не выучу английский текст так, чтобы не переживать о том, что я могу забыть слова, или о том, что это будет выглядеть неестественно. А тогда еще на Евровидении было принято петь на английском языке. Хотя сейчас я понимаю, что абсолютно не имеет значения, на каком языке ты поешь. Если это интересно, талантливо и необычно, то это работает только в плюс.
Что касается шуток, то я прекрасно понимаю, если я хочу вызвать реакцию в Институте культуры, я буду шутить про Поплавского и вступительные экзамены. Это будет понятно и смешно. Но никогда в жизни я не буду шутить об этом на концертах в Америке. Поэтому я нашел темы, которые будут понятны всем в Европе – аэропорт, дьюти-фри, алкоголь и отношения с мамой.
Но были и шутки, которые я бы себе сейчас не позволил. Например, Верку позвали на одно интервью и спрашивают: "Вам понравился мюзикл "Кошки"?" Я говорю: "Да, я была на Бродвее и так хорошо выспалась. Меня снотворное так не берет, как подействовал этот мюзикл. Проснулась свежей, так что мюзикл хороший". И этими словами я вдруг вызвал овации. И тут мне говорят, что сейчас в гостях у этого же шоу автор "Кошек" Эндрю Ллойд Уэббер. Но он тоже смеялся и говорил, что это действительно, для сегодняшнего времени, скучно.
VERKA SERDUCHKA стала там популярна не потому, что это образ дрэг-квин, как некоторые решили. Это вообще другое, и подходит лишь теоретически, если ты не можешь найти других объяснений. Дрэг-квин должна быть похожа на женщину и быть красивой, а VERKA SERDUCHKA – это персонаж – Винни Пух и Пятачок. Иностранцы относились к этому с таким любопытством, как дети смотрят на собачку. Даже Стетхем и Мелисса Маккарти, с которыми я снимался в комедии "Шпионка", когда не были заняты на площадке, внимательно наблюдали за Веркой, что меня очень смешило. Это было позитивное, совсем не раздражающее любопытство.
— На Евровидении есть тенденция, что представители разных стран выступают в своих этнических костюмах или в песне используют этнические мотивы. А после победы Русланы это вообще стало фишкой. У VERKA SERDUCHKA до Евровидения были в костюме национальные элементы – венок и вышивашка. Почему в костюме для Евровидения вообще исчезли какие-либо этнические признаки и появилась на голове звезда?
— Там был другой музыкальный материал. Когда это было "гоп-гоп-гоп", то под это всегда надевались вышиванки, хотя трендов таких еще не было. Верка как поп-исполнительница – первая выступала в вышиванке. Это было не только дурачество, там всегда присутствовала драма.
Для Евровидения было подготовлено две песни: кроме "Dancing Lasha Tumbai", была еще "Европа – гоп!". Вторую я написал специально в стилистике "гоп-гоп", и все меня просто умоляли петь именно ее. А я не хотел, потому что это будет понятно здесь и на постсоветском пространстве. Но это никак не зацепит иностранную публику. Тем не менее на меня очень многие давили, включая продюсера Юрия Никитина, что бы я взял именно ее. Они подговаривали и Инну Белоконь (играет "маму" Верки), и Бебешко, который тогда помогал с аранжировкой конкурсной песни, которому нравилась "Зибен-зибен", чтобы они на меня повлияли. В итоге, Бебешко, под влиянием разговоров начал тушеваться. Постепенно, некоторые люди меня перестали поддерживать.
Однажды, расстроенные, мы сидели в ресторане после репетиции, к нам пришла Ира Билык и говорит: "Андрюша, я не слышала ни ту, ни другую песню. Если ты споешь то, что просит Юра и обос…ся, ты ему этого никогда не простишь. Но если ты споешь то, что ты хочешь и обос…ся, это поражение будет твоим, твоей ошибкой". Тогда я сказал: "Ребята, наливайте! Мы поем "Dancing Lasha Tumbai". Больше мы это не обсуждали, и я никого не хотел слушать. Я принял решение, и я отвечаю за результат.
А что касается шапки-звезды, я ее очень не хотел отдавать VERKA SERDUCHKA для Евровидения, потому что я ее придумал для другого проекта – смешная группа "Музыкальная сирень". Но потом понял, что ее нужно надеть для Евровидения, чтобы подчеркнуть, для тех, кто не знает, свой статус.
— Вы часто говорите в интервью и телешоу о том, что периодически принимаете снотворное и успокоительное. Насколько сильно на такие отношения с лекарствами повлияла травля вас перед Евровидением, когда даже устроили сжигание чучела VERKA SERDUCHKA на Майдане?
— Да, это была основная причина. Я к этому не был готов, потому что думал, что я, как конфета – меня все любят, кроме кучки сумасшедших. Только позднее мне стало понятно, что для некоторых – это работа, как и для тех, кто на Западной Украине во время концерта забрасывал меня яйцами. Причем, сперва посмотрели весь концерт, а в самом конце кинули яйца. Если б им не нравилась Сердючка, то могли бы бросить яйца сразу и не присутствовать на этом "шабаше"… Они же накануне концерта заготавливали эти яйца, приклеивали заранее их под креслами скотчем.
Хоть я и доиграл до конца, но все равно расстроился. А после выступления, когда тех, кто бросал яйца, охрана вывела из зала, я подошел к ним и поинтересовался, в чем дело. А они мне говорят: "А нам же нужно за что-то жить". Оказывается, им за это дали по 160 грн. К тому моменту я еще не понимал, что это работа, и думал, что это личное ко мне отношение.
Поэтому, когда на Майдане произошло это сжигание чучела и приехала съемочная группа британского телеканала ВВС снимать сюжет, я был очень расстроен. Но в то же время произошло и другое.
Я был у фониатора, шел по коридору, и у одного врача была открыта дверь. И тут она мне говорит: "Андрей, можете зайти". Оказалось, что она психотерапевт. Видя мое состояние эта женщина говорит: "У вас сейчас будет сложный период. Я слежу за тем, что сейчас происходит вокруг вас – это очень большая нагрузка на психику, а вы человек восприимчивый". Это было какое-то для меня проведение, я не знаю, как бы я справился без нее. Я признался ей, что у меня есть такой комплекс: когда выпиваю снотворное, то ругаю себя, потому что думаю, что появится зависимость от препаратов. Психотерапевт помогла мне поменять свое отношение к этому. "Это нужно вам, чтобы утром быть, как огурчик – в форме, выспавшийся и с нормальным лицом", – говорила она мне.
В результате на Евровидении я был спокоен, как двери, вообще не волновался. Даже удивлялся, почему я не волнуюсь.
— Спустя четырнадцать лет вы верите в то, что в 2007 году сербская певица победила на Евровидении исключительно, благодаря политическим обстоятельствам?
— Это имеет место быть как версия, но она победитель, и я не буду этого оспаривать. Я за нее рад, тем более, что я болел за нее. Мы часто с ней пересекались на конкурсе.
На конкурсе была хорошая атмосфера. И не было никакого конфликта, в отличие от российской группы "Серебро" (в 2007 году на Евровидении они заняли третье место). У нас был триумф, все друг друга носили на руках, и я подумал, надо подзадорить девчонок. Говорю им: "Пошли к нам!" А они шарахаются от меня, как от черта. В моей положительной и абсолютно доброй затее они видели подвох. Они не верили, что я могу все это говорить исключительно с какими-то добрыми соображениями. Возможно, они по себе ровняли или своему продюсеру.
Был у меня такой эпизод: после выступления просили наушники не снимать, а это признак того, что будет победа, а значит, второй раз выходить на сцену, чтобы вновь спеть свою песню. Я понимал, что у организаторов конкурса будут всякие "терки". Мне открытым текстом люди из оргкомитета сказали: "Можете нам пообещать, что вы в образе проведете Евровидение в Киеве на английском?" То есть я выучу за этот период язык. Конечно, я сказал, что выучу, что еще я должен был сказать? И вот, началось голосование. Мне настолько было все равно, настолько устал, что думал только о том, когда это все закончится. Все там плакали, переживали, кричали во время объявления баллов. Сербия шла впереди с небольшим отрывом.
А после объявления победителя мне было сказано: "Просто летом саммит с президентом США в Сербии. Нужно к этой стране подтянуть внимание". "Ну, и подтягивайте", – сказал я им. После конкурса все наши расстроились и заливали горе, а я не выпил ни грамма и пошел к себе тихонько в номер. Причем я не мог даже включить телефон, потому что смс сыпались в таком количестве, что я никогда больше с таким не сталкивался. Телефон вибрировал, не переставая, и от этого постоянно "рычал".
Я включил телефон только тогда, когда уже был в аэропорту и первый звонок был от Пугачевой. Она меня поздравила и говорит, что все то, что было на "Первом" канале, это заказуха. А я то вообще не знал, что там было. И мне уже настолько все равно было – я хотел домой.
— Скандал вокруг вашей песни, который придумал и раздул российский журналист о том, что вы поете не "Lasha tumbai", а "Раша, гудбай!", сработал вам в "плюс" или "минус"?
— В данный момент я думаю, что сработал для меня в плюс, потому что у меня появился новый личный опыт. Я избавился от наивного восприятия людей, поменял отношение к себе, качеству работы, которой я занимаюсь. Мне как раз было 33 года, и это было время испытаний. Высшие силы смотрят, как ты поведешь себя в этой ситуации. Будешь бегать, просить или извиняться. А у меня была реакция – пошли они все..! Вы меня любите? Отлично. Не любите? Тогда все! Мне кажется, что я стал смелее. Я перестал любезничать и меньжеваться. Я никому ничего не сделал плохого.
На Евровидении я подчеркивал, что представляю не Украину, а жанр, который есть в этой стране. Это удивило многих людей. Как это Украина, как правило, представлена девочками, а тут что-то выскакивает – то ли робот, то ли мужчина, то ли женщина. Причем, им это нравилось.
Я спросил у популярного в те времена радиоведущего британской радиостанции ВВС Севы Новгородцева: "Почему Британия так хорошо отреагировала на Верку?" А он достаточно интересно ответил. "Они любят все оригинальное и настоящее, чего до этого не было, и человек придумал сам – не позаимствовал и не украл. Это лингвистический маразм доведенный до гротеска". Ведь Lasha tumbai – это просто набор каких-то слов, считалочка, но во всех этих словах есть смысл, который и сработал на тот момент.
До сих пор все деньги, которые приходят за эту песню, роялти, – все из-за границы. У нас говорили, что это черт-те что и Данилко сошел с ума. А там нас приглашают спеть ее в американской комедии "Шпионка", она звучит в последнем сезоне сериала "Убивая Еву". Есть еще польские сериалы, которые используют эту песню, и мы получаем денежные отчисления. Значит, и не такое оно – черт-те что.
— Почему и как вообще запела Верка, ведь вы к тому моменту уже были очень популярным артистом разговорного жанра и собирали аншлаги в больших залах, а в Киеве вообще была серия из семи концертов подряд. Это была инициатива продюсера Юрия Никитина?
— Юра никогда не участвовал в развитии персонажа, потому что это понимаю только я. Он, наоборот, всегда был против этого. Мне говорили: "Андрей, только не пой, потому что организаторы концертов говорят, что людям это не нравится". Я понимал, что люди, привыкая к чему-то одному, не хотят идти на что-то другое. Если Юра Шатунов пел "Белые розы", то он должен до гробовой доски это делать. А не споешь, капец, – это не концерт.
Так как начало меняться время, я понял, что устал от миниатюр, и для популярности персонажа и для того, чтобы быть звездой, надо петь. Я долго искал, что петь, но когда вышла песня "Гоп-гоп!", она взорвала. И я понял, блин, вот оно. Сердючка – это развлечения, свадьбы, дни рождения и гулянки.
Эти поиски длились несколько лет, которые мне нужно было пережить, объясняя это другим, включая Юру Никитина. Я интуитивно вышел на поющую Сердючку. Как только появился альбом, Юра уже поехал в Москву объявить тендер, и за какие-то большие деньги он продал альбом "Хорошо!". Хотя альбомом он не являлся – просто компиляция песен, которые мы даже не собирались издавать. Мы собирались петь это лишь на концертах, но люди из маленьких городков, в основном, это была Россия, начали заказывать "Все будет хорошо!" на радио. Нам начали оттуда звонить и просить эту песню, потому что в "Стол заказов" постоянно звонили с просьбой ее поставить.
После того как альбом вышел, он разошелся каким-то сумасшедшим тиражом, и тогда уже Юра понял, что это работает. И мы попали в период расцвета корпоративов, когда все начали гулять свадьбы и праздники. Мой репертуар туда зашел, как "здрасьте". Все хотели веселиться и дурачиться, вне зависимости от того, богаты они или бедны. Танцевали – все. И тематика была соответствующая – все будет хорошо. Это не тексты Олега Скрипки, дай бог ему здоровья, "Ой, були, були на селi". Что под нее делать? Люди не будут под это танцевать. Они хотят, чтобы все было понятно, и они хотят подпевать. В этом же и секрет успеха Олега Винника. Людям, которые пришли после работы, такая музыка нужна. Они не хотят слушать какие-то модничанья и особые басовые партии.
— Вы участвуете в концерте ко Дню Независимости. Как вы относитесь к тому, что в нем участвуют только те артисты, которые исполняют песни на украинском языке?
— На этом концерте я исполняю песню не на украинском языке. Персонажу VERKA SERDUCHKA в этот году, как и независимой Украине – 30 лет. Конечно, важно, чтобы в этом концерте все звучало на украинском языке. Это правильно. Хотя, ситуация сложная.
— В итоге, вы будете петь одну песню или попурри?
— Я хотел попурри. Но оно не очень лепилось, получалось какое-то рваное для меня. Легко скомбинировать песни "Ласкового мая", потому что все они в одной гармонии, ритме и темпе. А я люблю, когда в попурри песня перетекает одна в одну. Поэтому, чтобы не было рваной истории это будет "спешл" от Сердючки. Но сколько песен будет, я вам не скажу.
Читайте также: Андрей "Дизель" Яценко: "Русскоязычные украинцы стали пятой колонной"
