Владимир Зеленский вышел на первые роли в украинской политике неожиданно для всех — если не для себя, то наверняка для соратников, и уж точно для политических элит и “маленького украинца”. Правда, для последнего образ президента Голобородько был уже вообразим. И пока Петр Порошенко изо всех орудий бил по Юлии Тимошенко, немыслимый кандидат вышел на первую строчку рейтинга. С тех пор его электоральная звезда не гасла.
Но после инаугурации Зеленского ключевой вопрос о власти — кто же в нее войдет — остался. Самые мрачные ожидания оппонентов нового президента, что на ключевые роли попадут ставленники Игоря Коломойского, не оправдались. Зеленский не стал идти на поводу у своего бывшего главного партнера. Наоборот — его окружение было наполнено представителями самых разных лоббистских групп. И не секрет, что наибольшее влияние сейчас имеет Ринат Ахметов.
В ходе борьбы этих групп Зеленский проявлял себя как “центрового” политика, то есть — как президента. Пытаясь одновременно соблюдать образ Голобородько и балансировать в “реальной политике”, Зеленский на ощупь выстраивал свою систему управления государством. И она никогда так быстро не менялась за всю новейшую историю страны.
“Вести.ua” прослеживают траекторию изменения “режима Зеленского” и разбирают, чего нам ждать дальше.
Система 1.0. Медовые “сто дней”
Сев на главное кресло 20 мая 2019 года, Владимир Зеленский получил не так уж много рычагов управления государством — сказывалась буква Конституции в редакции 2004 года. Большинство в парламенте ориентировалось на Петра Порошенко, Кабмин Гройсмана уходить не собирался.
Зеленский развеял все сомнения в своей решимости, разогнав Раду восьмого созыва прямо в ходе своей инаугурационной речи. И хоть этому сопротивлялись, а в парламенте даже затеяли попытку решительного ограничения полномочий президента, но в итоге все политсилы пошли на досрочные выборы. Под давлением заоблачного рейтинга нового главы государства.
Впрочем, избирательная кампания и установление ее результатов заняли первые сто дней президентства Зеленского — а именно по этому сроку часто судят президентов. В нашем случае получилось, что судить-то и нечего: вся реальная власть оставалась в руках назначенцев времен Порошенко.
Единственным орудием против них у нового президента оставался рейтинг. Именно он повлиял на согласие Конституционного Суда на роспуск парламента. Но его не хватало для проведения своих назначений через распущенный парламент. А значит — свобода действий пока сводилась лишь к президентской администрации.
Ключевое действующее лицо периода — конечно же, Андрей Богдан. Зеленский назначил его главой АП вопреки люстрации, а потом даже создал под него формально новую структуру — Офис президента. Богдан быстро заключил на себя почти все процессы, при этом отмежевавшись от ярлыка “адвокат Коломойского”.
Именно в этот первый период сформировались ключевые группы влияния в окружении Зеленского. Это “группа Квартала”, люди Коломойского и “соросята”. “Кварталовцы” вошли или в непосредственное окружение президента (первый помощник Сергей Шефир), или были направлены на особо “деликатные” направления (и.о. главы СБУ Иван Баканов).
Представителей “группы Коломойского” и “соросят” привел именно Богдан. Если первых заводили в партийный список на парламентские выборы, то вторые зашли на Банковую. Алексей Гончарук начал свою дорогу в Кабмин с должности зама Богдана, а Александр Данилюк этот же начальный период являлся секретарем СНБО.
Несмотря на связанные руки (невозможность назначить полноправных министров иностранных дел и обороны), практически с самого начала Зеленский стал добиваться подвижек на российском и донбасском направлении. При позднем Порошенко переговоры в нормандском формате оказались заблокированы, а заседания ТКГ превратились в совершеннейшую формальность. На этом фоне новый президент и стал действовать.
Цель была поставлена достижимая и эффектная — добиться возвращения в страну Сенцова, Кольченко, пленных моряков и других “раскрученных” украинских заключенных российских тюрем. Деликатная роль переговорщика досталась помощнику президента Андрею Ермаку — тогда и начался его взлет.
Контакты с Москвой пришлось налаживать в условиях жесткой конкуренции с Виктором Медведчуком, который по-максимуму стал использовать свой медиа-ресурс. Он цепко держался за свою роль ключевого посредника между Украиной и Россией — эта роль помогла ОПЗЖ собрать почти весь “бело-голубой электорат”, а самому Медведчуку — удерживать свои позиции в Москве.
Большой победой Зеленского и Ермака стало то, что Медведчуку таки пришлось отойти и признать “поражение”. Особой роли в обмене он так и не сыграл. А вот Зеленский, “закрыв гештальт” с “пленниками Кремля”, создал себе проблему на перспективу. Олег Сенцов сходу начал примерять на себя роль оппозиционера.
Собственно, первым заседанием новоизбранной Рады, полным перезапуском власти и этим обменом первый период Зеленского и завершился. Новому президенту удалось использовать “медовый месяц” по-полной. Начались “трудовые будни”.
Система 2.0. Время турборежима и “соросят”
Наконец, Зеленский получил все карты в руки — возможность перекроить систему под себя. Но сразу “всплыла” ключевая проблема — кадровая. Успех-2019 стал возможен благодаря обещанию полностью порвать со “старыми элитами”. Но на кого же тогда ставить? И выбор был сделан в пользу той узкой прослойки, которую вскоре прочно окрестят “соросятами”.
Проявился этот выбор в “кастинге премьера”. Обсуждались фигуры маститые, но малопопулярные — Юрий Витренко или Владислав Рашкован (представитель Украины при МВФ). Но выбор был сделан в пользу малоизвестного и откровенно несамостоятельного Алексея Гончарука.
Почему ставка была сделана именно на выходцев из грантовых кругов? Во-первых, они были молодыми и “глянцевыми”, что неплохо вписывалось в легенду о полной перезагрузке власти. Во-вторых, слабость и неукорененность большинства членов нового правительства значительно усиливала Банковую (несмотря на формальный парламентско-президентский характер политсистемы). Без мандата от Зеленского, Гончарук или Милованов “весили” немного.
Впрочем, идиллия нарушалась фигурой Арсена Авакова. Бессменный глава МВД еще в ходе президентских выборов нашел взаимопонимание с Зеленским, и это помогло ему сохраниться в качестве “суперминистра” — и даже усилиться.
Помимо “соросят”, реформаторов без опыта, знаком эпохи стало и понятие “турборежим”. Народ ждал перемен, которые сложно было провернуть при враждебном парламенте предыдущего созыва. Теперь же эта преграда исчезла, и возник соблазн “гнать коней”.
За первые недели Рада успела наштамповать сразу десяток изменений в Конституцию, каждый день озвучивались новые законодательные планы. Родилось ироническое определение парламента как “зеленого принтера”. Отмена депутатской неприкосновенности стала самой большой рейтинговой удачей, а вот часть других прожектов оказалась “завернута” Конституционным судом.
Законодательная гонка не могла продолжаться вечно — и к октябрю “турборежим” выдохся. Новая власть оказалась на распутье между двумя большими проектами, реализация которых сулила большие трудности и опасности. Это прекращение войны на Донбассе и введение рынка земли.
Зе-команда пыталась “серфить” с одной темы на другую. Согласование “формулы Штайнмайера”, необходимое для разблокирования “Нормандской четверки”, вызвало протесты “против капитуляции”. Власть сдает назад и берется за землю. Вспыхивают новые протесты — и вскоре тема вновь переключается.
На протяжении осени по обоим направлениям удалось-таки продвинуться. Рынок земли утвердили в первом чтении, а 9 декабря состоялся “нормандский” саммит в Париже. Несмотря на волну “зрады” от “антикапитулянтов”, историческим этот саммит так и не стал — “договорились договариваться”.
Провал тактики “кавалерийских наскоков” подкосил позиции, казалось бы, всесильного Андрея Богдана. При взятии власти он оказался талантливым тактиком, а вот со стратегиями не складывалось. С наскока снять Виталия Кличко с поста главы КГГА не удалось. Быстро провернуть земельную реформу не получилось. На паузу оказался отложен вопрос Приватбанка, который мечтал вернуть себе Игорь Коломойский. И в такой ситуации Богдан откровенно “заскучал”. Охлаждение отношений между ним и Зеленским стало выходить на публику, а в то же время Ермак на протокольных фотографиях оказывался все ближе к “телу”.
В итоге ослабление Богдана и провальная деятельность нового Кабмина привели к тому, что с таким триумфом выстроенная “система 2.0” начала схлопываться. Пока в огромном монобольшинстве стали проявляться первые разногласия и “терки”, ситуация в экономике давала крен. Вздулся пузырь гособлигаций и немного укрепилась гривна. А неумение премьера Гончарука объяснить это самому себе (“Я профан в экономике”) и Зеленскому (“У него в голове пусто”) стало достоянием общественности. И после скандала с “пленками Гончарука” в конце января пошли упорные разговоры о скорой отставке правительства.
Поводом к “кадровой перезагрузке” и расставанию с “соросятами” стало проседание рейтингов Зеленского, показанное февральскими соцопросами. “Правительство самокатов и презентаций” оказалось способно в самозащите лишь на интриги (памятный детектив с заявлениями Гончарука на увольнение).
Сигналом больших перемен стала отставка Богдана и приход на его должность Ермака. А раз Богдан, по большому счету, это правительство привел, после его ухода песенка кабинета Гончарука оказалась спета.
А вместе с ним закончилось время и генпрокурора Руслана Рябошапки. Как говорят, финальной чертой для Зеленского стала общая фотография Рябошапки с послами “Большой семерки”. Президент воспринял это как давление, и “взъелся”. В здание на Резницкой въехала Ирина Венедиктова.
“Соросята” оказались для Зеленского ненадежными попутчиками. Реальную политическую конкуренцию они составить так и не смогли, а вот “подмочить” рейтинги — вполне. Эксперимент не удался, и их вежливо “попросили”. Правда, не всех — остались точечные включения в виде Макса Нефедова в таможне, Сергея Лещенко в набсовете “Укрзализныци” или Мустафы Найема на “Укроборонпроме”. “Запасной вариант” для примирения у власти все еще остается.
Система 3.0. Попытка стабилизации в “идеальный шторм”
Расхождение с партией “международной”, ориентированной на западный финансовый капитал и грантовое финансирование, неминуемо подтолкнуло Зеленского к сближению с партией “внутренней”. То есть — к тем самым олигархам, по которым тогда еще актер Зеленский смачно проехался в сериале “Слуга народа”. С Коломойским отношения особо не поправились — зато стремительно выросли акции Рината Ахметова.
Новоназначенный премьер Денис Шмыгаль успел поработать топ-менеджером в ахметовском гиганте ДТЭК. Андрей Ермак, как признаются на Банковой, открыт к общению с богатейшим человеком страны. В интересах Ахметова повышены пошлины на импорт электроэнергии и угля из РФ. Поставить “своего” человека на Минэнергетики ему, правда, пока не удалось. Сейчас, конечно, не ситуация полной симфонии Ахметова с Банковой, как во времена Порошенко и “Роттердам+”, но статус “олигарха №1” Ринат Леонидович себе вернул.
Ставка на Ахметова — это, конечно же, “брак по расчету”. Багаж проблем и задач продолжает расти, и крупный капитал опора понадежнее, чем инфантильное, симпатизирующее Порошенко “гражданское общество”. И этот союз, похоже — всерьез и надолго.
А вызовов — довольно много. Остались невыполнены программные обещания, вроде “посадок весной” коррупционеров предыдущего режима. Запрос общества на восстановление справедливости остается без ответа. Осталась полная неразбериха с “планом Зеленского” по Донбассу — выполняем ли мы Минские соглашения, ищем ли им замену, и как этого добиться от Москвы. Осталась и мрачная ситуация в экономике — 40% роста ВВП так и остались на слайдах в ноуте Гончарука.
Вовсе не соломинкой, но бревном, которое может переломить спину верблюду имени Зеленского, оказалась пандемия коронавируса, идущая вкупе с новым глобальным экономическим кризисом. Украинская медицина лежит в руинах — это признают все. Хотя Уляна Супрун и не пользуется симпатией главы государства, ее детище, медреформу, Зеленский поддерживает. В том числе и второй этап — реструктуризацию (читай — сокращение) профильных медицинских учреждений по всей стране. Включая и инфекционные больницы, которые и должны быть на острие борьбы с заразой.
Власть сейчас действует в режиме пожара. Обращение к олигархам за помощью — это скорее жест отчаяния, чем “раскулачивание”. Протаскивание рынка земли и “антиколомойского закона” в союзе с Порошенко и “Голосом” в попытке не допустить дефолта и выбить пару миллиардов из МВФ рейтинговых плюсов Зеленскому не даст. А именно высокий рейтинг и может быть единственной надежной опорой для всей властной конструкции.
Закручивание карантинных гаек — это часть борьбы за тот самый рейтинг. Во время эпидемии любая власть оказывается в цугцванге: что не сделай, ничего народ не успокоит. Игнорирование проблемы может привести к массовым смертям и пиковой нагрузке на здравоохранение. И ставка на жесткие меры, бьющие по экономике, вполне рационально кажутся “меньшим злом”.
Хрупкость позиции власти во всей красе показала публичная атака Гео Лероса на Андрея Ермака. Руководитель ОП — все еще второй человек в политической системе, после Зеленского. И удар по нему из собственной партии показывает, что ситуативная коалиция под раскачку и ослабление президента работает вовсю. Обвинения в коррупции (так толком и не подтвержденные), “зраде” или сделке с Кличко — это лишь поводы. А цель Лероса и стоящих за ним очевидна — заставить Зеленского распрощаться с Ермаком, и тем самым выставить себя “голым королем”.
Получается, что “попытка номер два” забуксовывает, а турбулентность усиливается. Поднимают голову враги, остаются себе на уме мнимые друзья — как Аваков, единственный, кто несомненно выигрывает от жесткого карантина. Переговоры с Россией на время “чумы” поставлены на паузу. И пока распространение коронавируса не будет сломлено, политические позиции власти будут оставаться “подвешенными”.
Сгинуть или стать сильнее
Объединитель Германии Отто фон Бисмарк говорил, что “политика — это искусство возможного”. Политик Зеленский оказался далеко не таким профаном, как его выставляли накануне вступления в президентскую должность. За без малого одиннадцать месяцев у руля он показал ряд бесспорных талантов.
Во-первых, это гибкость и умение вовремя избавляться от токсичных и неудобных менеджеров. Расставания с Данилюком, Богданом, Гончаруком и Рябошапкой проходили хоть и не без “напряга”, но зато без громких публичных скандалов. Умение признавать кадровые ошибки и “цивилизованно разводиться” большого стоит, как показывает опыт украинской политики.
Во-вторых, ориентация на сохранение рейтинга заставляет власть оставаться чувствительной к народным настроениям. Так “забронзоветь” сложно. Зеленский несомненно умеет коммуницировать с избирателем, и это умение — лучший антикриз.
Именно рейтинги позволяют сдерживать трещащее монобольшинство, да еще и заключать ситуативные альянсы с другими игроками, будь то ОПЗЖ, ЕС или “Батькивщина”. Исчезни эта подпорка народного доверия — и бал будут править уже без всякой оглядки на Зеленского.
Проявил президент и дипломатические таланты, вопреки навязчивым кошмарам “порохоботов”. Налажены каналы связи с Москвой, и параллельно не испорчены с отношения с Западом. Зеленскому удалось выйти почти сухим из воды предвыборного “Украинагейта” в США.
Но точек риска, похоже, даже больше, чем “плюсов”. Толковой опоры у Зеленского так и не появилось. “Магия 21 апреля” постепенно сходит на нет. Продолжаются интриги, медиа-атаки против ключевых членов команды. В стане Порошенко готовятся к реваншу — помните “Через рік, так через рік”? Срыв презентации Платформы примирения Сергея Сивохо и последующее лишение его статуса советника секретаря СНБО показало, что позиции агрессивного меньшинства властям противопоставить нечего. И любые попытки найти компромисс по Донбассу неизбежно будут вызывать шквал критики.
Президент — не волшебник, и украинское общество достаточно “взрослое”, чтобы это понимать. Чтобы не растерять поддержку и доверие, нужно продолжать подробно и доходчиво объяснять каждый свой шаг. Только в прозрачности и открытости шанс на сохранение симпатий общества, а без этого все быстро пойдет прахом.
И, конечно же, значительно поможет укрепиться “системе Зеленского” пару показательных процессов над крупными коррупционерами или резонансными преступлениями на политической почве. Без “посадок” поддержка падает, и на Банковой это понимают. Генпрокурор Венедиктова подает многообещающие сигналы. На их реализацию времени все меньше.
Впрочем, не считая Венедиктову, у Зеленского крайне мало “своих людей” в силовых структурах. Старый однокашник Иван Баканов не вполне взял под контроль СБУ, и спецслужба остается черным ящиком со “своей атмосферой”. Аваков шаг за шагом выторговывает себе все больше преференций, все чаще показывая себя “незаменимым”. А ультраправая уличная вольница ничуть не уменьшилась, и противопоставить ей по-прежнему нечего.
Задач много, свободы действий все меньше — и это даже год в президентском кресле еще не закончился. Если объективно сравнивать первый год Зеленского с любым из предшественников, то ситуация сейчас действительно посложнее всех прочих. Каждый имел конкретную региональную поддержку, социальные группы, политсилы и фракции элиты. Для Кучмы это были “красные директора”, для Ющенко — прозападный капитал, для Януковича — ФПГ юго-востока. У каждого был кадровый резерв и возможность “убеждать” оппонентов.
Случай Порошенко был особый — на фоне разгорания войны в 2014 году он сумел преподнести себя как “спасителя нации”. Ставка на силовую линию и позиция “кто против нас — тот агент Москвы” помогла Порошенко прочно обосноваться во власти. Впрочем, Петр Алексеевич так и не научился “делиться” ни властью, ни потоками, действуя по принципу “друзьям все, врагам — закон”. За это он и поплатился год назад.
Ситуация войны, общественного раскола и невроза досталась в наследство Зеленскому. Идти по пути Порошенко ему нельзя — верное фиаско. Остается “бегать между капельками”. Впрочем, пока это удается сравнительно удачно — явно успешнее, чем происходил первый год того же Ющенко.
Зеленский предпочитал на сцене пародировать именно действующих президентов. Не хотелось бы, чтобы в нынешнем кресле он спародировал Ющенко, Януковича или Порошенко. Будет вовсе не смешно.
